Увлечение филателией обогащает людей новыми познаниями во всех областях культуры и науки.  Как прекрасно сделанные миниатюрные произведения искусства, они [марки] доставляют нам истинное эстетическое наслаждение. - П.А. РЕБИНДЕР, АКАДЕМИК

Филателистическое движение в республике имеет долгую и интересную, но еще не изученную и не написанную историю.

Во многих странах мира уже давно проведена архивно-исследовательская работа, опубликованы многочисленные статьи, изданы монографии по истории местных филателистических организаций, отпразднованы различные юбилеи филателистического движения (в Польше, например, в 1993 г. отмечено 100-летие зарождения национальной филателии). Но, к сожалению, еще нет среди этих материалов хотя бы небольшого очерка или статьи по истории белорусской филателии. В течение многих лет я собирал материал по истории филателистического движения в Беларуси, а заодно и вообще коллекционирования, для этой статьи.

Но найти какие-либо данные, печатные материалы, воспоминания, архивные документы, освещающие историю белорусской филателии конца XIX — начала ХХ века, практически не удалось. Те немногие факты, которые найдены в филателистической прессе тех лет, или несколько архивных документов не дают целостной картины истории филателии в республике, не полностью освещают деятельность филателистов за прошедшее время. Нет почти никаких документов о создании первых клубов, обществ коллекционеров в городах республики даже в недалекие 50-е годы.

В этой истории много невыясненных и забытых фактов, белых пятен, неясностей, не описаны еще трагические события 30-х годов. Почти ни одна ныне существующая областная или городская филателистическая организация не создала своей летописи (небольшая историческая справка написана в Гомеле).

Не могу назвать точной даты зарождения филателии в Беларуси — пока не располагаю такими сведениями. Но с уверенностью могу сказать, что филателистическое движение в нашей республике имеет свою историю.

В 1857 г. в России была выпущена первая почтовая марка, а первые филателисты появились в 60-70 годы XIX столетия. В сентябре 1883 г. в Москве создается общество филателистов, в декабре того же года в Санкт-Петербурге организуется секция Международного союза филателистов (Дрезден). В 1910 г. эта секция реорганизуется в Российское общество филателистов (РОФ). К концу XIX в. кружки и общества филателистов существовали в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Риге, Варшаве, Одессе, Гельсингфорсе (Хельсинки). В этом списке нет ни одного белорусского города, но из этого еще не следует, что у нас не было ни одного филателиста.

В дореволюционный период в России издавались филателистические каталоги и книги. Выходило несколько филателистических журналов: “Марки” (Киев, 1896-1901 гг.), “Всемирная почта” (С.-Петербург, 1897-1898 гг.), “Коллекционер” (Псков, 1902 г.), “Марки и Коллекционер” (С.-Петербург, 1903-1910 гг.) и др.

Сказанное выше наводит на мысль, что не могла филателия пройти мимо нашего края. Были и в белорусских городах филателисты, может, не было кружков, обществ, но люди, увлеченные собиранием почтовых марок, были. И данные о них еще предстоит отыскать.

В этих изданиях мы и находим некоторые упоминания о белорусских филателистах XIX в. Так, в журнале “Марки” за 1896 г. (№ 6-7, VIII-IX, Киев) было опубликовано интересное сообщение из Гродно: “Г. В. Короткевич сообщает нам, что у него есть русская марка 1879 г. — 7 копеек, серая, с оранжевым овалом, вместо обычного карминового”. Как видим, гродненский филателист не просто собирал марки России, а интересовался их разновидностями, значит, занимался какой-то исследовательской работой. В том же журнале есть и объявление филателиста из Пинска Сауля Лурье об обмене марками. А в журнале “Всемирная почта” издателя А. Э. Винеке (С.-Петербург, 1897 г.) упоминается филателист из Минска.

В журнале “Родник” за 1910 г. (№ 7-8, с. 219), издаваемом для юношества Е. А. Сысоевой и А. И. Альмедингеном, было напечатано объявление юного филателиста из Пинска такого содержания: “Вступлю в клуб “Родника”. Желаю меняться марками. Нет ли у кого сербской, взамен даю австралийскую. И. Георгиевский. Пинск”. Объявление наталкивает на мысль, что юный школьник или гимназист не мог сам по себе увлечься марками. Видимо, юноша имел пример либо научился филателии у своих друзей или у взрослых собирателей. Пинск в 1910 г. был небольшим уездным городком. Если в нем были филателисты, то, видимо, были они и в более крупных городах. Остается только эти предположения и догадки подтвердить, приложить усилия к поиску любых архивных, газетных материалов, связанных с началом филателистического движения в Беларуси.

В 1907-1908 гг. в России наблюдался подъем филателистического движения, а годы 1910-1914-е были временем настоящего филателистического бума. Популярные журналы и газеты пестрели объявлениями, статьями на филателистическую тематику, в крупных городах имелись филателистические магазины. К 1914 г. “Иллюстрированный альбом марок для всех стран” выдержал 15 изданий. Начало первой мировой войны снизило интерес к филателии и прекратило деятельность обществ.

Есть еще одно доказательство того, что в начале века филателия в Беларуси уже существовала.

В поисках материалов по истории белорусской почты и филателии я познакомился с бывшим директором Кобринского военно-исторического музея А. М. Мартыновым, уроженцем Кобрина. В одном из писем он написал о себе: “Филателист с длинной бородой, марки начал собирать в далеком 1916 г.”. Естественно, что сообщение это меня очень заинтересовало, и я попросил рассказать подробнее, как он стал филателистом. Вот какой я получил ответ: “В 1915 г. наша семья из Кобрина эвакуировалась в г. Рогачев тогдашней Могилевской губернии. Я учился в реальном училище, где царило повальное увлечение коллекционированием марок. Не прошло это увлечение и мимо меня. А тут еще счастье привалило в 1918 г. Над Днепром стоял т. н. “замок Боны”, в котором размещался склад вещей Ярославского пехотного полка. Полк отправлялся на фронт. Для каких-то целей здание освобождали, все оставшееся там добро выбросили. По склону холма были разбросаны всякие вещи, и среди них валялись марки, старые конверты, которые солдаты вытряхнули из какого-то ящика. Был март-апрель, таял снег. Естественно, филателистическая братия набросилась на эти марки. Я с братом приносил домой целые сумки этого мокрого и грязного добра. Мыли, сушили. Там были аккуратно связанные пачки по 100-200 штук разных марок царской России, чистых и гашеных, были целые листы этих марок, множество писем с марками. Были там и марки Франции, Финляндии конца XIX в. и многое другое. Уже в 20-е годы я продавал эти французские марки фирме Цумштейна. Эта находка — так сказать, филателистический клад — способствовала подъему филателистического интереса у рогачевского юношества. В 1918 г. рогачевская почта продавала царские марки с польской надпечаткой орла (почта первого Польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. — Л. К. ), которые мы покупали, обязательно требуя, чтобы их гасили. Тогда считалось, что для коллекции чистые не годятся. Конечно, у рогачевских реалистов не было никаких филателистических знаний, возможно, впоследствии мало кто из них стал филателистом, но тогда у всех нас интерес к маркам был огромен” (стиль письма сохранен. — Л. К. ). Откуда же в имуществе воинской части появились старые конверты с ранними выпусками марок стран Европы, большое количество марок России и других стран россыпью и в листах? По предположению А. М. Мартынова, в Ярославском полку служили офицеры из состоятельных и родовитых семейств, имеющих родственников и знакомых за границей. “…Получая оттуда письма, они (офицеры), возможно, передавали конверты и марки кому-то в канцелярии штаба полка, кто знал о таком “чуде”, как филателия, и кто хранил этот филателистический клад до времени. Возможно, он погиб, поэтому все бумаги, оказавшиеся бесхозными, и были выброшены. Нам удалось спасти небольшое количество этого филателистического добра. Очень много конвертов, марок было затоптано в грязь, размокло. Уже позже, в 20-е-30-е гг. все добытое очень пригодилось в трудные для семьи годы, во время безработицы в Польше. Мне удавалось продавать швейцарской филателистической фирме “Цумштейн” (Zumstein) почти весь добытый материал. Правда, платила мне фирма всего половину стоимости филателистического материала” (из письма А. М. Мартынова, 1995 г.).

А. М. Мартынов сохранил интерес к филателии до конца своей жизни. Благодаря воспоминаниям старого филателиста нам открылась неизвестная до сих пор страница истории белорусской филателии — рогачевская. Сообщил он и о том, что перед первой мировой войной и в Кобрине был филателист — местный начальник почтовой конторы Григорий Сацевич. О кобринских филателистах 20-х-30-х годов, по воспоминаниям А. М. Мартынова, я расскажу ниже.

История развития филателии в Белоруссии до 1917 г. пока описывается только отрывочными фактами.

В период 1917-1922 гг. о каком-то филателистическом движении в Белоруссии или об отдельных филателистах и коллекционерах ничего не известно. Но после окончания гражданской войны во многих белорусских городах появляются ростки филателистического движения, дают о себе знать филателисты, бонисты, нумизматы. И это вновь подтверждает мое предположение о том, что до 1917 г. филателия в Беларуси существовала!

В 1922 г. в Советской России было принято решение об организации общества филателистов. Оно было создано в 1923 г. и называлось Всероссийское общество филателистов (ВОФ), иногда применялось и неофициальное название — Всероссийское общество коллекционеров (ВОК), т. к. в нем состояли не только филателисты. Его отделения были открыты и в Белоруссии — в Минске, Гомеле, Рогачеве, Витебске, Мозыре. Председателем белорусского отделения ВОФ был избран известный в то время филателист Александр Павлович Байгер (1924 г.). Известны фамилии некоторых минских коллекционеров тех лет. Не все они были филателистами, некоторые увлекались бонистикой, нумизматикой, филокартией и т. д. Это — Поляков, Березкин, Круталевич, Рагновский, Рушкевич, Вознесенский, Гольдблат, Докшицкий, Снежин, Ванцлов (1924 г.). Но не сохранилось каких-либо сведений о коллекциях этих людей, об их общественной работе.

В декабре 1924 г. в Москве открылся I Всесоюзный съезд Всероссийского общества филателистов, в котором приняли участие 69 делегатов. От БССР присутствовали пять делегатов — четыре с правом решающего голоса и один с правом совещательного. По данным этого съезда, белорусское отделение ВОФ занимало в то время 7-е место по количеству членов после Московского губотдела (200 человек), Харьковского (45), Ленинградского (40). Белорусское отделение ВОФ насчитывало 10 человек. Столько числилось зарегистрированных коллекционеров. Естественно, что не вступивших в члены ВОФ по разным причинам было больше.

У меня нет сведений, участвовали ли белорусские филателисты в первой Всесоюзной филвыставке, проходившей в Москве во время работы I съезда ВОФ. Также неизвестен факт участия коллекционеров республики в филателистических выставках в последующие годы в Москве и в Ленинграде (1932-1933 гг.).

В то время в крупных городах СССР издавались адресные книжки коллекционеров, из которых сегодня можно почерпнуть некоторые сведения и о белорусских коллекционерах. В 1926 г. в Вологде “Адресная книжка русских коллекционеров” была издана В. В. Тарасовым. В ней мы находим некоторые сведения и о белорусских коллекционерах:

“Бобруйск — Духонин И. Л. — 14 лет — марки, боны”;

“Новобелица, Гомельской губ. — Гуревич Я. Б. * — 20 лет — боны”;

“Минск — Вознесенский А. Н. — 37 лет — боны”;

“Писарчик Б. А. — 18 лет — марки, открытки”;

“Юшкевич М. А. — 27 лет — марки, боны”.

 

Как видим, список невелик. Большинство белорусских коллекционеров из этого списка интересовались марками и бонами.

Подобная книжка была издана в 1929 г. (переиздана в 1930 г.) и в Пскове Б. А. Вилинбаховым. Называлась она “Адресная книжка членов коллекционерских обществ в СССР”. Из нее узнаем, что в Орше жил “индивидуальный филателист Г. А. Мнухин”, один из немногих довоенных филателистов, сохранивший интерес к филателии и свою обширную коллекцию в послевоенные годы. В 60-х годах был председателем Речицкого отделения ВОФ. В Новозыбкове был известен М. Г. Варне, 32 года; в Гомеле — бонист Б. С. Стасенков, 18 лет (о нем я подробнее расскажу ниже).

В 1926 г. в СССР была создана Советская филателистическая ассоциация (СФА), которая монополизировала торговлю советскими марками как в СССР, так и за рубежом: СФА продавала за рубежом марки различных правительств, возникших на территории России в годы гражданской войны, хотя на территории СССР эти марки не продавались. Ассоциация принесла много вреда филателистам в стране, хотя в начальный период помогала коллекционерам пополнять свои собрания.

СФА имела свое западное отделение в Минске и филиалы в Витебске, Гомеле, Бобруйске, Могилеве, Полоцке, Рославле, Орше, Мозыре.

В 1939 г. СФА была реорганизована в Главную филателистическую контору (ГФК), которая занималась торговлей марками в стране. Филиалы и отделения ассоциации в городах страны, в том числе и в Беларуси, были ликвидированы еще раньше.

В “Советском коллекционере” за 1929 г. (№ 7-9, с. 72) была опубликована статья Ц. Милькиной о Белорусском обществе коллекционеров (БОК). В ней сообщалось, что вопрос о создании БОК возник в связи с тем, что СФА не имела полных данных о коллекционерах (филателистах, бонистах и др.) в республике, поэтому не могла полностью удовлетворить их запросы, снабжать филматериалами и бонами. Для создания БОК был избран организационный комитет из 12 человек, чьи фамилии, к сожалению, неизвестны, который выработал устав общества. Этот устав был зарегистрирован и, что самое главное, утвержден НКВД БССР, т. е. Белорусское общество коллекционеров, как впрочем и все подобные общества в СССР, было поставлено на учет в НКВД и работало по уставу, приемлемому этой организацией. Организационный комитет привлек во вновь созданное общество таких известных коллекционеров-общественников республики, как профессор А. И. Кайгородов (филателист), профессор Н. Н. Щекотихин (нумизмат, сфрагист, фалерист), профессор А. Н. Вознесенский (бонист) и других, состоящих ранее в разных обществах.

Правление БОК (Минск) организовало в конце 1929 г. свои филиалы в Гомеле и Рогачеве. Осенью 1929 г. БОК намеревалось провести свою первую выставку, которая должна была популяризовать задачи и цели общества. Были приглашены и согласились в ней участвовать Госбанк (Минск, коллекция бон), Центротрудсберкасса и Наркомпочтель (коллекции марок).

Во многих школах Минска, Гомеля, Орши, Витебска и других крупных городов БССР общество приступило к созданию кружков юных коллекционеров. Одной из своих задач БОК считало установление тесного контакта с ВОФ, считая, что это поможет созданию единой всесоюзной организации коллекционеров.

В упомянутой выше “Адресной книжке…” Б. А. Вилинбахова (1930 г.) сообщалось о Всебелорусском обществе коллекционеров, правление которого находилось в Минске, а председателем был А. Г. Шерман. В небольшом списке, приведенном в этой книжке, имеются такие фамилии белорусских коллекционеров конца 20-х — начала 30-х годов: филателисты-минчане В. Б. Арцишевский, Л. В. Богдан, А. Н. Вознесенский (также монеты и боны); А. И. Кайгородов, 48 лет, Горки, Оршанского округа; В. Т. Милькина, Лауфер Г. М. , 30 лет, Гомель (марки России и окраин, также боны); В. С. Преображенский, Гомель (также боны). Среди белорусских коллекционеров было много бонистов и нумизматов:

Ф. Ф. Гофман (место жительства не указано), А. Г. Баснек (Гомель), М. К. Гудошников (место жительства не указано), Е. С. Гутерман (место жительства не указано), Г. А. Зубков (Гомель), Ш. М. Ковнер (Гомель), П. Л. Юркевич (Гомель), М. Г. Милькин (Минск)*. В списке только один “открыточник” — филателист А. С. Мартынов, 20 лет (место жительства не указано).

 

Конец 20-х — начало 30-х годов — белое пятно в истории белорусской филателии, да и не только белорусской.

НКВД давно присматривался к деятельности ВОФ. Еще в 1925 г. филателисты были причислены к иностранным шпионам, врагам народа, буржуазным последышам. И подтверждается это интересным документом, найденным в одном из украинских архивов. Он касается непосредственно филателистов. Это телеграмма начальника Лубенского окротдела ГПУ, адресованная всем “районным резидентам” (РР). То, о чем говорится в этой телеграмме, не обязательно относится только к региону Украины, к действиям ГПУ по отношению к украинским филателистам. Подобные телеграммы вполне могли быть (и, видимо, были) разосланы ГПУ и в Белоруссии, и в любой республике СССР. Подобные распоряжения ГПУ пока не обнаружены в нашей стране. Этот документ заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью.

“Сов. секретно.

Шифровано, код “Интернационал”, ноябрь м-ц, 1925 г.

Всем РРОГПУ Лубенского округа, м. Чернухи

тов. Л-ий.

ОГПУ СССР раскрыта и арестована на Украине группа шпионов-филателистов, которая под ширмой собирания коллекций разных иностранных почтовых марок фактически занималась шпионской деятельностью и пересылала за границу советские почтовые марки, которые имели специально-условное значение в их искусно разработанных шифрах и кодах. Предлагаем немедленно выявить, не имеются ли подобные “любители” и на территории ваших районов. Особенно нас интересуют те из них, которые получали из-за границы и высылали туда же почтовые марки. При выявлении таких лиц немедленно шифрованной телефонограммой уведомить Окротдел.

Нач. Лубенского Окротдела Двиаников

Нач. НРО Юркин

Нач. ЭКО Сегаль”.

 

Как видно из этого документа, гонения на филателистов начались в середине 20-х годов и продолжались почти двадцать лет.

Недавно в Национальном архиве РБ был обнаружен интересный документ, относящийся к белорусской филателии. Документ датирован началом мая 1926 г., из него следует, что в те годы НКВД в Белоруссии интересовался деятельностью филателистической организации. В запросе, направленном “гражданину Байчеру Якову Осиповичу, члену президиума Общества филателистов и бонистов”, НКВД республики интересуется, существует ли в Минске общество филателистов и бонистов. Здесь же, в запросе, подписанном “секретарем НКВД Близнюком”, указывается, что общество было зарегистрировано в HKВД 13 марта 1925 г.

Неизвестно, кто ответил на этот запрос, но на документе имеется косая надпись:

Уехал. Общество не существует. 10.5.26” и неразборчивая подпись, рядом — оттиск штемпеля “секретарь …БРСР” (Рис. 1).

Документ этот еще требует изучения и уточнения. Тем более, что он вносит некоторое разночтение в те данные об Обществе филателистов в Минске в 20-е годы, которые были собраны из других источников. Фамилия члена президиума Общества филателистов и бонистов (в запросе HKBД общество филателистов не названо ни Минским, ни Белорусским) Я. О. Байчера не встречается ни в списках белорусских коллекционеров тех лет, ни в “Адресных книжках…”. Есть похожая фамилия. Байгер Александр Павлович был председателем белорусского отделения Всероссийского общества филателистов в 1924 г. Неясно, почему в запросе НКВД говорится, что общество филателистов и бонистов было зарегистрировано в НКВД 13 марта 1925 г. Уже в 1924 г. в нескольких городах Белоруссии существовали филиалы Всероссийского общества филателистов, и в декабре 1924 г. белорусская делегация филателистов принимала участие в работе I Всесоюзного съезда ВОФ. Возникают и другие вопросы, требующие дальнейшего изучения.

В 1928 г. НКВД занялся изучением деятельности ВОФ, чтобы “выявить политический и общественный облик ВОФ, целесообразность его перехода на новый устав”. Комиссия НКВД вынесла положительное решение, но в конце 1930 г. вдруг было принято решение о ликвидации общества филателистов. В конце 1931 — начале 1932 г. комиссия НК РКИ, проверяющая работу ВОФ, поставила под сомнение его существование. И только вмешательство М. И. Калинина (всесоюзный староста увлекался марками) спасло ВОФ. 20 мая 1932 г. Президиум ВЦИК вынес решение “признать нецелесообразным ликвидацию ВОФ”.

В 1934-1937 гг. государственная политика была направлена на закрытие организаций и объединений, носивших политико-просветительный характер. И это отразилось на ВОФ. С 1932 г. перестал выходить филателистический журнал “Советский коллекционер”. На протяжении 30-х годов один за другим самоликвидировались местные отделы общества филателистов. Видимо, в середине 30-х годов не стало и белорусского отделения ВОФ.

А к 1940 г. общество филателистов в СССР полностью прекратило свое существование. После его разгрома, запрещения филателистических журналов, прекращения издания каталогов почтовых марок СССР, естественно, некому было организовывать выставки, а советские филателисты не принимали участия ни в одном международном вернисаже. В стране остались лишь филателисты-одиночки. На протяжении почти полутора десятка лет организованной филателии в СССР не существовало. До 60-х годов не было проведено ни одного всесоюзного съезда (хотя проведение различных съездов поощрялось партийным руководством).

Белорусские коллекционеры 20-х-30-х гг. почти не оставили после себя статей в журналах, любых других сведений, а тем более коллекций. Время уничтожило данные о коллекционной деятельности филателистов, бонистов и других собирателей республики. Но я продолжал поиски этих данных, каких-либо писем коллекционеров 30-х годов, воспоминаний современников. И эти поиски увенчались небольшим успехом. В начале 70-х годов один из пермских филателистов предложил мне приобрести почтовую карточку-письмо гомельского бониста Г. А. Зубкова. Эту карточку в июне 1932 г. Г. А. Зубков выслал своему коллеге в Пермь. Из текста письма узнаем, что гомельский коллекционер интересовался марками СССР и всеми бонами, выпущенными на территории СССР, предлагая в обмен белорусские боны.

Гомельчанин Г. А. Зубков считался одним из крупнейших белорусских бонистов. В его коллекции насчитывалось несколько тысяч бон, выпущенных не только различными правительствами на территории России в период 1917-1920 гг., но и большое количество частных бон, т. е. суррогатов денег, выпускаемых в те годы столовыми, ресторанами, магазинами, кинотеатрами, различными обществами, фабриками, кооперативами и т. п. В его коллекции имелись почти все белорусские боны, даже столь редкие, как выпуски еврейской общины в м. Колышки (Витебской губернии), боны Полесской железной дороги, Лидского и Мозырского ревкомов и многие другие. Г. А. Зубков вел обширную переписку с бонистами СССР и зарубежными коллегами. Как сложилась судьба этого коллекционера и его интересной коллекции бон, пока не удалось установить. Все эти сведения о Г. А. Зубкове сообщил мне в 70-х годах известный минский филателист Г. В. Воскресенский, который был знаком с гомельским бонистом с 20-х годов. Работая в финансовых органах БССР, Г. В. Воскресенский был членом комиссии по ликвидации “частных денег” м. Колышки, так называемых “кигилок”*. По просьбе Зубкова Воскресенский опубликовал в журнале “Советский филателист” (№ 6/82, 1928 г.) статью о “колышанских деньгах” за подписью “Коллекционер”.

За время с 1922 по 1941 г. в Советской Белоруссии не было организовано ни одной крупной филателистической выставки (возможно, местные проводились, но и о них нет никаких данных), не проводилось ни одного специального гашения, хотя в 30-е годы в Москве и Ленинграде такие гашения осуществлялись. У меня нет точных сведений, участвовали ли белорусские филателисты во всесоюзных выставках, прошедших в Москве и Ленинграде в 1932-1933 гг. У белорусских филателистов и бонистов имелись хорошие коллекции для демонстрации на выставках любого ранга. Со слов довоенных коллекционеров известно, что белорусские филателисты в конце 20-х — начале 30-х годов обладали интересными и богатыми (полными) коллекциями почтовых выпусков России, российской почты в Китае, Турции, английских колоний, старых германских государств, марок периода гражданской войны, т. н. местных провизорий-выпусков 20-х годов почтовых контор Минска, Рогачева, Суража, Себежа, Дриссы, Холмеча и др. Местные провизории даже в те годы представляли определенную филателистическую редкость.

У одного из местных филателистов, фамилию которого точно установить не удалось (по одним сведениям — Нечипорович Григорий, по другим — Нехведович Григорий; фамилий таких нет в “Адресных книжках…” 20-х-30-х гг.), была лучшая по тем временам в СССР коллекция белорусских местных провизорий-выпусков, причем очень много в коллекции было подлинных писем, оплаченных этими интересными марками. Сегодня только небольшое количество таких марок хранится в коллекциях белорусских филателистов, не так много их и у филателистов бывшего СССР. А подлинных писем того периода известно всего несколько. Об уникальной коллекции и о филателисте Нечипоровиче-Нехведовиче сегодня нет никаких сведений. (Подробнее о белорусских провизориях можно узнать в газете “Голас Радзімы”, № 13, 1978 г.).

Пропала в 30-е годы и коллекция уникальных старых белорусских писем ХVI-ХVIII вв., собранная одним из минских филателистов. Имеются отрывочные сведения о том, что часть этой коллекция была показана на одной из московских филателистических выставок в начале 30-х годов. Но так ли это, установить не удалось. Неизвестна и фамилия филателиста, и судьба его коллекции.

К концу 30-х — началу 40-х годов филателистическое и вообще коллекционное движение в Белоруссии, как и во всем СССР, было практически уничтожено. Многие коллекционеры были расстреляны, сидели по разным лагерям ГУЛАГа, другие были сосланы на поселение в отдаленные места Сибири. Судьба конфискованных коллекций осталась неизвестной.

 

Вот одна трагическая история коллекционера и его коллекции.

Выше я приводил данные из “Адресных книжек…”, упоминая фамилию профессора Н. Н. Щекотихина (1896-1940 гг.), известного белорусского ученого и коллекционера. Данные о нем как о коллекционере практически не сохранились. Известно, что увлекался он нумизматикой, сфрагистикой, фалеристикой, но никаких сведений о его коллекциях нет, не обнаружены и его статьи на эту тему. В своей автобиографии, написанной 12 августа 1930 г. на допросе во время следствия по делу так называемого “Союза освобождения Белоруссии”, он не упоминает о своей коллекционной деятельности в Белоруссии, а только о научной, но связанной и с его увлечением: “…занимался сфрагистикой и нумизматикой. В последнее время по заданию кафедры археологии занимался обобщением материалов по изучению топографии монетных находок, … был членом Совета Белорусского государственного музея” (“Мастацтва”, № 3/93, с. 51). Находясь в ссылке в с. Белебей, а затем в с. Кальтовка Башкирской АССР, он продолжал заниматься нумизматикой. Незадолго до смерти в своем письме от 2.02.39 академику В. И. Пичете Щекотихин писал: “…живя в Белебее, я написал и подготовил к печати две работы: первая — “Водяные знаки Литовской метрики”*, вторая — “Клады с литовскими монетами”, — как материал для истории литовской нумизматики и денежного обращения до конца XVII столетия”. Свою работу по нумизматике Н. Н. Щекотихин послал на рецензию в нумизматический отдел Государственного Эрмитажа в Ленинграде и просил сохранить рукопись.

Известные в то время ученые-нумизматы А. А. Ильин и Н. П. Бауэр дали высокий и положительный отзыв об этой работе ссыльного ученого и коллекционера: “…представляет очень ценный вклад в историю денежного обращения западно-русских земель”. Но, несмотря на положительные отзывы, работа Н. Н. Щекотихина так и не была нигде напечатана. Та же участь постигла и другой труд ученого по нумизматике. Еще в 1932 г. он начал писать обширный труд по нумизматике “Очерк истории литовской монеты XVI-XVII столетий”, считая, что литовская монета заслуживает особой монографии, которой пока нет, а все то, что написано о литовской монете польскими нумизматами, и недостаточно, и тенденциозно. “До настоящего времени я закончил первую часть этого труда до Люблинской унии (“настоящее время” — это время ссылки, 1939 г. — Л. К. ), сейчас понемногу работаю над второй частью. Но эту работу, как еще не законченную, я пока никуда не пробовал устроить, … так печально обстоят мои научные дела”, — писал Н. Н. Щекотихин в том же письме академику В. И. Пичете. Где теперь этот труд ученого и коллекционера-нумизмата, неизвестно. Видимо, утерян навсегда. Как утеряны, разворованы, а то и просто уничтожены и сами коллекции. Хочу отметить, что в 1996 г. почта республики выпустила марку, посвященную Н. Н. Щекотихину. На почтовой миниатюре — портрет ученого и надпись: “Miкола Шчакаціхін. 1896-1940”.

И снова я обращусь к документу, найденному не в нашей республике, но характерному для той поры. Находка подобного документа у нас в стране вполне вероятна. Ведь многие и многие коллекции белорусских филателистов, бонистов, нумизматов, подобно щекотихинской, во время ареста были конфискованы, потом утеряны или просто уничтожены. Где-то в печати промелькнуло сообщение, что было указание уничтожать “вещдоки”, вот коллекции “благополучно” и сжигались.

По всей видимости, некто Садовников Гавриил Николаевич, проживающий в Иркутске, был арестован органами ОГПУ, а затем отпущен. При аресте у него была изъята коллекция (из документа неясно, какая именно), а при освобождении она не была возвращена. Садовников пытался выяснить, где она: видимо, посылал письма, запросы, заявления и в ОГПУ, и в прокуратуру. Один из ответов на его заявление таков. На обратной стороне рекламной почтовой карточки нанесен следующий типографский текст-трафарет (это говорит о том, что такими карточками-ответами пользовались неоднократно): “Народный комиссариат юстиции РСФСР. Отдел прокуратуры по надзору за ОГПУ. Москва. Спиридоновка, 30". И далее текст: “№ К-84.15.VI.1931 г. Ходатайство Ваше о возвращении коллекции направлено прокурору Восточной Сибири (Иркутск) на рассмотрение, куда Вам и надлежит обращаться за всеми справками. Секретарь прокуратуры при ОГПУ. Подпись.” Здесь же имеется чья-то резолюция: “16.Х.31. Заявление направлено прокурору Заб. ж. д. Чита. Подпись”. Скорее всего, не получил свою коллекцию обратно иркутский коллекционер.

Судьба коллекций Н. Н. Щекотихина неизвестна. И сегодня, видимо, не удастся даже приблизительно описать эти коллекции.

* Я. Б. Гуревич в 30-х годах переехал в Москву, стал известным филателистом, автором ряда книг о космической филателии.

* М. Г. Милькин в 30-х годах работал в Москве в СФА (Советская филателистическая ассоциация), в 60-х-70-х годах — в ЦФА (Центральное филателистическое агентство).

* “Кигилками” назывались среди коллекционеров “колышанские деньги”, от еврейского “кагал” — община.

  * Старинная бумага с водяными знаками также является предметом коллекционирования. Водяной знак дает возможность определить год печатания книги, место, фамилию издателя.  

ЛЕВ КОЛОСОВ, ЧЛЕН БЕЛОРУССКОГО СОЮЗА ЖУРНАЛИСТОВ, ЧЛЕН ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОВЕТА МИНИСТЕРСТВА СВЯЗИ И ИНФОРМАТИЗАЦИИ БЕЛАРУСИ, ЗАГРАНИЧНЫЙ ЧЛЕН ПОЛЬСКОЙ АКАДЕМИИ ФИЛАТЕЛИСТИКИ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ БЕЛОРУССКОГО СОЮЗА ФИЛАТЕЛИСТОВ.